— Мы искали более широкого звучания. Не было такого, чтобы мы сели и пытались обсудить, каким именно будет этот звук. Уже на «Playing the Angel», который мы с таким удовольствием делали с Беном Хиллиером, он начал нас всячески подстегивать. Но там был очень открытый, даже, наверное, прямолинейный подход к записи. Есть там вещи, близкие по настрою к этому альбому. Ну, скажем, песня, которую я написал, «I Want It All», — в ней есть такое... как бы киноощущение. Именно в этом направлении мы хотели экспериментировать на новом альбоме. Ну и тематически он другой. Когда мы начали записывать, у нас были демоверсии, наверное, двух десятков песен — довольно много, явно больше, чем нужно для альбома. Очень трудно было сделать выбор, какие именно войдут на альбом, так как записали мы практически все. Но уже через несколько месяцев альбом стал обретать форму, мы стали думать, с чего мы хотим его начать, что будет там или тут и что будет в конце. Мне по-прежнему нравится думать об альбоме, как в прежние времена, как о виниловой пластинке с двумя сторонами: одна заканчивается, другая начинается. Сейчас, к сожалению, когда альбом скачивают, люди перемешивают песни в том порядке, какой им нравится, а то и выкидывают ту или иную. Но альбом нужно слушать не так. Те, кто его делал, придумывали ему композицию и структуру. Это как взять картину художника и вырезать из нее кусочек.

— И где же нужно было бы перевернуть пластинку в этом альбоме?

— Гм… хороший вопрос… пожалуй, «In Sympathy». Или «FragileTension». С «Fragile Tension» у нас вообще были проблемы: мы не знали, куда ее ставить.

— Расскажите об атмосфере в студии. Очень интересно было смотреть по интернету несколько фрагментов видео — все там смеются…

— Нам всегда весело и хорошо в студии, что бы о нас ни говорили. Всегда есть место для смеха, для веселья. На протяжении всей записи этого альбома у нас шла суровая борьба между тремя разными фракциями. В одной Бен Хиллиер и я, в другой Люк (Люк Смит — звукорежиссер и программист. — OS) и Мартин, а в третьей Флетч (Энди Флетчер) и Ферг (Ферг Петеркин — еще один звукорежиссер. — OS). Каждый день мы рубились в настольный футбол, и у нас была вывешена турнирная таблица с названиями команд. И нередко происходившее во время игры влияло в немалой степени на то, что происходило потом в студии. И иногда если в студии вдруг как-то становилось вяло, то быстрая игра вновь возвращала нас к жизни. Ферг, Бен и Люк — все замечательные ребята, с ними прекрасно не только работать, но и общаться в студии. У всех у них такой же черноватый юмор, как и у нас, такой же английский сарказм, поэтому мы посмеивались друг над другом, поддразнивали друг друга постоянно. Люк особенно смешной, он чертовски остроумен. Вот и мы соревновались, кто кого переострит. Хорошо, что мы записывали этот альбом близко к моему дому и к дому Мартина (альбом записывался в Нью-Йорке, где живет Дэвид Гэхан, и в Санта-Барбаре, где живет Мартин Гор. — OS). Хорошо, что сведением занимался Тони Хоффер: он сводил мой сольный «Hourglass», всем его работа там понравилась, и мы пригласили его еще на раннем этапе.

— В числе музыкантов, которые повлияли на вас во время работы над альбомом, называют Кевина Шилдса и Бо Дидли.

— Кевин Шилдс? Я ничего подобного не говорил…

— Из My Bloody Valentine.

— Да, я знаю и в принципе хорошо отношусь к My Bloody Valentine... А, я понимаю, что вы имеете в виду — задний фон на «Come Back». Да, там есть такой звук, близкий My Bloody Valentine или Jesus and Mary Chain — тягучий фуз-гитарный звук на заднем фоне. А Бо Дидли — да, бит на «Hole to Feed» — импровизация на тему Бо Диддли. Там хорошо получилось, на демо ничего подобного не было. Такой тягучий шумный звук. Что же там было?.. Кажется, Мартин на гитаре. В студии у нас много аналоговых инструментов, которые все время были подключены, и легко можно было что-то схватить и изобразить. Звучаний было много самых разных, как в старые времена, когда мы искали новые звуки, шумы… Много экспериментирования, и потому было так приятно делать этот альбом. И я, и Мартин, который написал песни, с удовольствием были готовы экспериментировать, принимать идеи, которые привносили Бен, Люк, Ферг по погружению этих песен в атмосферу и в ритмы. Кристиан Айгнер сыграл барабанную партию на «Fragile Attention». Он также играл на «Hole To Feed». Очень много там и сэмплированных аналоговых звуков.

— Последние альбомы Скотта Уокера очень-очень экспериментальные.

— Очень-очень экспериментальные, но совершенно в другом ключе, чем DM.

— Но его голос всегда оказывал на меня огромное влияние. Я считаю, что у него просто фантастический голос.

— Насколько легко окажется перенос вот такого насыщенного электронного звучания альбома в живое концертное исполнение?

— Этот альбом не более электронный, чем другие наши работы. На самом деле даже в записи здесь намного больше живого исполнения, чем на других пластинках. И именно это как раз и может оказаться сложным для переноса — гитарные партии, многоканальные вокальные наложения.

— Будут ли у вас на концертах бэк-вокалисты?

— Нет, мы с Питером (Питер Гордено — клавишник и гитарист, с 1998 года выступающий в сопровождающей DM на концертах инструментальной группе. — А.К.), надеюсь, справимся. Конечно, это не будет то же самое, в некоторых песнях, например «Peace», звучит до двадцати голосов.

— Сейчас, когда за плечами у вас уже почти три десятилетия работы в группе, чувствуете ли вы большую ответственность за ее историю, чем раньше?

— Если говорить о DM как о группе, то у меня до сих пор нет четкого представления, что же это такое на самом деле. Мартин пишет песни, я иногда тоже напишу одну-другую. Причем Мартин необычайно меня в этом поддерживает, прямо в студии предлагает различные идеи. Мы сейчас в хорошей форме, с точки зрения здоровья тоже. Еще в середине прошлого тура Мартин бросил пить, так как это становилось уже просто глупо и мешало ему реализовывать свои идеи. Знаете, вопреки расхожему мнению, что художник может по-настоящему работать, только когда у него все плохо, Мартин, наоборот, испытывал из-за этого серьезные проблемы с творчеством, и я рад, что все разрешилось именно так. Он сейчас совершенно другой человек… После стольких лет работы видишь уже какую-то модель в том, что мы делаем. Есть несколько ключевых альбомов, на которых держится все остальное. Успех группы или то, что мы как группа значим для наших поклонников, выходит за пределы наших индивидуальностей. Это уже некая сущность, которая живет помимо нас и будет продолжать жить.

— Какую музыку слушают ваши дети?

— Джек (21) слушает самую разную музыку, пытается находить что-то для себя новое. Дочке Стеле (8) нравится ее папа. А Джимми (сын жены Гэхана, Дженнифер, от первого брака. — OS) любит рэп — в его комнате постоянно гремит Public Enemy. Всякую ерунду коммерческую рэповую он, правда, не слушает.

— Как вы относитесь к тому, что DM стали образцом для подражания?

— Конечно, это приятно, особенно приятно, когда нас называют в числе своих любимых те, кого мы сами уважаем. Мне, например, ужасно нравится последний альбом MGMT; это лучшее, что я слышал за последние годы, и они делают ремикс нашей «Fragile Attention».

— Расскажите подробнее о черном юморе, который, как вы говорили, является одним из компонентов нового альбома.

— Люди часто не видят за трагедийностью этот элемент черного мрачноватого сарказма, комизма наших песен. Тексты нередко воспринимаются совершенно неверно.

— Получаете ли вы предложения сниматься в кино?

— Постоянно, бесконечно. Но намерения работать в кино у меня нет.

— Вы прекрасно выглядите. Как вам это удается?

— Я много над этим работаю. Хожу в спортзал три-четыре раза в неделю, где бы я ни был, даже во время турне. Очень серьезно отношусь к занятиям вокалом. Все это помогает мне быть в форме и готовым к работе.

— Каким вы видите будущее DM?

— Ни малейшего понятия. Нам предстоит турне, мы только что закончили альбом, которым я очень горжусь, я думаю, это наша лучшая работа за многие годы. Мы в прекрасной форме и ждем встречи со зрителями — тур мировой и продлится целый год.

На этом вполне подобающем месте строгая девица из EMI, сидевшая на протяжении всего интервью в углу комнаты, встала и вежливо, но твердо объявила, что интервью закончено и Дэвида ждет телевидение. Коллеги стали протягивать музыканту припасенные компакт-диски для автографов. Я же собрался и побрел вниз. На первом этаже действительно заметил, что в комнате расположилась готовая к съемкам телегруппа. Перед выходом не удержался и спросил у девушки из EMI, что это все же за место такое — Home House? И получил вполне предсказуемый ответ, до которого и сам мог бы додуматься: частный клуб.

Почему вы решили назвать альбом именно так?

Дэйв: Мне кажется, на этом альбоме более позитивная вибрация, он более открытый, духовный, если угодно. То, чем наша музыка всегда отличалась - атмосферность и визионерство, - на "Sounds of the Universe" представлено даже в большей мере, чем прежде. Ну и к тому же мне нравится выспренность этого словосочетания.

А какие треки с альбома вам больше всего нравятся?

Дэйв: Любимая - "Come Back", которую мы написали вместе с Кристианом Айгнером и Эндрю Филпоттом. "In Chains" - замечательный соул в духе Марвина Гая, в плане вокала мне пришлось потрудиться, но оно того стоило.

Мартин: Мне вообще нравятся почти все песни. Когда мы закончили сведение песни "Corrupt", мне показалось, что она звучит крайне мощно, и на данный момент она мне больше всего по душе, хотя, возможно, я и изменю своё мнение.

Какие песни вы будете играть вживую во время турне?

Дэйв: Мы пришли к выводу, что идеально было бы начинать концерты с "In Chains". Но по большому счету еще ничего не понятно.

Энди: У нас 200-250 песен, как тут выбрать? Мы будем еще долго ругаться по поводу того, что играть, а что нет: это ведь самая трудная часть турне.

Чем отличается новый альбом от предыдущих?

Энди: Подождите лет пять, тогда станет понятно. Я вот, например, не могу сказать, наверное, мне изнутри процесса плохо видно. Но мне кажется, что это очень хорошая пластинка, и сравнивать с альбомами прошлого не стыдно.

А вам еще не надоело заниматься музыкой?

Мартин: Нет. Я очень рад, что я в группе. У нас тут всё очень душевно, мы всё меньше ругаемся по поводу того, как наша музыка должна звучать. Радостно. К тому же не может не радовать, что билеты на наши выступления продаются даже слишком хорошо, да и альбом у нас вышел неплохой, так что перспективы у нас самые радужные.